«Кого нет в социальных сетях, то не существует. Знаем об этом четко, так что мы есть. Реагируем на каждый сигнал телефона нон-стоп, с утра и до ночи. А иногда и ночью, потому что когда встаем в туалет, также заглядываем в Facebook.» Так начинается рассказ об известном польскм наркотерапевте Роберте Рутковском.
Агнешка, 37-летний редактор, работающий дома, шутит. Мол, она до сих пор в сети. Вы можете написать мне когда заблагорассудится. Я отвечу, возможно, после непродолжительной паузы. Я живу в Интернете, у меня там друзья. Все мои друзья так живут. Посмотрите у людей в общественном транспорте в час пик — два человека из пятидесяти читают книгу, одна (странная какая-то) смотрит в окно, остальные — в смартфонах. Вы услышите сигналы телефонов, звуки, которые мы хорошо знаем.
— Зависимость от социальных медиа, конечно, может вызвать расстройство контроля навыков и привычек. По крайней мере, так указано в Международной статистической квалификации недугов и проблем, связанных со здоровьем, — говорит наркотерпевт Роберт Рутковский.
Мы знаем, как распознавать алкоголизм и наркоманию. Но что такое зависимость от социальных сетей? Что не так с теми, кто непрерывно отслеживает информацию, загружает фото и разговаривает с друзьями?
— Страсть к социальным сетям определяется, как и любая другая зависимость. Должны быть потери, чтобы квалифицировать это как зависимость. Потери оценивают в трех аспектах: социальном, профессиональном и семейном. Это — основные критерии, чтобы определить, является поведение человека поведением зависимого, — объясняет эксперт.
К примеру, мы читаем новости за рождественским столом, вместо того, чтобы радоваться, когда наши дети разворачивают подарки, и должным образом не выполняем свои профессиональные обязанности, поскольку должны поделиться видео, на котором котенок воюет с мухой, или обсуждаем тему антивакцинации, феминизма или экологии. Мы демонстрируем всем, что у нас было сейчас к обеду, или хвастаемся, что сейчас надели теплые носки…
Терапевт объясняет, что люди, которым не хватает широкого круга реальных знакомств, больше склонны к специфической наркомании соцсетей. Им не повезло на большое количество друзей, где они наткнулись на непонимание или остракизм, были отвергнуты прежним окружением. Из-за внешности, убеждения, происхождения …
— У меня был 19-летний пациент, пришедшего со своей жизненной драмой. Он не мог смириться с тем, что девушка, с которой он встречался три года, ушла. Я разговаривал с ним, и как-то спросил, а когда он видел эту девушку в последний раз? Представьте: он ответил, что никогда. То есть они три года формировали виртуальные отношения, никогда не видя друг друга. Есть люди, которые считают, что вы можете иметь отношения в интернете, любить друг друга и розставаться, — говорит Рутковский.
Социальные медиа в контексте межличностных контактов основаны на иллюзии и лжи. Таким образом, мы пытаемся осознать потребность быть в группе, иметь друзей и знакомых. Нам представляется, что виртуальный контакт может заменить физическую близость другого человека, но только с одной разницей. В последнем случае наш мозг производит окситоцин — гормон счастья. Социальные сети конмпенсовують нам что-то, но они никогда не заменят личный контакт. Мы же хотим верить, что все наоборот …
— Сейчас каждый из нас может стать редактором, писать тексты и распространять их. Ведь это, наряду с обычными сообщениями от друзей, известиями из новостных сайтов — выглядит естественным. Избыток разнообразной информации провоцирует производство организмом кортизола, гормона стресса, — рассказывает Рутковский. — Социальные медиа заставляют нас размышлять над темами, которые обычно не стоят нашего внимания. Но мы, во-первых, проникаемся ними, а, во-вторых, комментируем их. Это создает иллюзию, что мы общаемся с другими, участвуем в мировых событиях. Мы обманываем себя тем, что знаем людей, мы социальные. А на самом деле это — иллюзия.
Никакие другие медиа не дают нам таких возможностей следить за информацией и по … нашими друзьями. Проблема лишь в том, что часто то, что мы видим, очень далеко от реальности. Мы публикуем то, что хотим. Великолепная работа, — можно создать красивые вещи и создать вокруг себя хороший мир. Можно даже летать. Почти так, как после употребления алкоголя или наркотиков.
Нам представляется, что проблема интернет-зависимости касается только молодых, рождающихся с мышкой или смартфоном. Но нет. Выясняется, что интернет и социальные медиа привлекают к себе всех. Посмотрите, сколько пенсионеров пользуются сетями. Они не только читают новости, но и активно обсуждают их на Facebook, загружают видео, привлекают сотни друзей.
— Онлайн отношения являются безопасными сами собой. Они компенсируют наши дефициты — недооценка, комплексы, отсутствие любви или опеки, — утверждает Рутковский.
Парадокс, но зависимость от интернета или социальных сетей может спасти нашу жизнь. «Есть ситуации, когда человек полностью лишена всех реальных контактов и попадает в депрессию, а затем оказывается, что именно социальная сеть выполняет свою вспомогательную роль. Бывает, что совсем чужие люди, которые встретились где-то в дебрях интернета, не дают кому-то сделать последний шаг, то есть покончить с собой», — рассказывает эксперт.
О зависимости мы привычно узнаем только тогда, когда происходит что-то важное и, к сожалению, травматическое, или же когда наши близкие резко реагируют на наше поведение. Для зависимого от социальных сетей именно семья является фактором, который сигнализирует: «Ты делаешь неправильно». Партнер или ребенок говорит тебе: «Ты обращаешь на меня очень мало внимания», «Ты до сих пор смотришь в свой телефон». Хуже тому, кто ни имеет никого рядом, или живет в семье, где у каждого — своя жизнь, часто также виртуальное.
Чтобы говорить о терапии или о выходе из зависимости, должны понять, что она есть. Друзья из интернета не расскажут вам об этом. Может, потому, что вы не слишком важны для них?
Страница для печати
